Ростислав Ищенко. Что им стоит Балтийско-черноморский канал построить

Польша не оставляет идею поставить Украину и Белоруссию под свой экономический, а затем и политический контроль

Анджей Дуда и Владимир Зеленский: кто кого переиграет?

На проходившем в Киеве форуме Пинчука «Ялтинская европейская стратегия» премьер-министр Украины Алексей Гончарук внезапно выступил с идеей соединить Балтийское и Чёрное моря водным путём через территории Польши, Белоруссии и Украины.

Можно было бы не обратить на заявление Гончарука внимание или просто похихикать по поводу очередного бреда ещё совсем юного, но уже совершенно официального лица, находящегося на вершине украинской власти. Можно было бы, если бы не один нюанс.

На самом деле идея эта польская и она довольно стара. Лет двадцать назад её реализация была невозможна ввиду крайне плохих отношений Польши с Белоруссией.

В Варшаве годами не уставали готовить «общественных активистов», «лидеров мнений» и обычных боевиков для белорусского майдана. Лукашенко такое состояние дел не нравилось и белорусско-польские отношения находились в точке замерзания.

Однако последние лет десять отмечается медленное и осторожное, но постоянное польско-белорусское сближение. Сближение это вызвано, с одной стороны, осознанием коллективным Западом в целом и Польшей в частности, что свержение Лукашенко при помощи майданных технологий невозможно.

С другой, явным недовольством белорусского лидера отказом России безоговорочно спонсировать белорусскую государственность и некоторым страхом всё более активной внешней политики России (в том числе и в ближнем зарубежье) после Мюнхенской речи Путина 2007 года.

Если интеграция со слабой ельцинской Россией представлялась сплочённой белорусской элите, к тому же пользовавшейся достаточным авторитетом у россиян, выгодным мероприятием, то интеграция с набирающей вес Россией Путина, возглавляемой самым рейтинговым политиком планеты, воспринималась ею, как покушение на её собственную власть.

В противовес белорусская власть активизировала пропаганду независимости, позволила опериться лояльным националистам и попыталась завязать контакты с Западом.

В принципе в Москве понимали, что уйти на Запад Лукашенко не может, так как в этом случае и белорусский суверенитет будет утрачен, и белорусская экономика разрушена (по примеру украинской), и самому Александру Григорьевичу вряд ли позволят спокойно жить, не говоря уже о том, чтобы сохранить власть.

Но сам факт заигрываний с Западом способствовал созданию в белорусском истеблишменте прозападной группировки, развернувшей борьбу за евроинтеграцию уже не для того, чтобы попугать Россию, а всерьёз.

Если бы Запад действительно захотел договориться с Белоруссией, то шанс у него был. Даже сейчас, несмотря на достигнутые между Путиным и Лукашенко договорённости об интенсификации интеграционных процессов и о выходе интеграции на новый виток уже к 2022 году.

 Если достигнутые между Путиным и Лукашенко договорённости будут реализованы, то после 2022 года проще вывести Техас из состава США, чем разорвать российско-белорусский союз.

Сам факт активизации российско-белорусской интеграции должен активизировать и белорусскую прозападную группировку и её западных друзей. У них, по сути, остаётся последний шанс.

Французы, немцы, трамписты в США смотрят на такую перспективу спокойно. Они с 2016 года согласны вернуться к концепции постсоветского пространства, как сферы преобладания российских интересов, но не знают, как это сделать.

Трампа и его группу поддержки сдерживают демократы и влиятельные «ястребы» в среде республиканцев, настаивающие на продолжении политики «сдерживания России» и её вытеснения в Азию. Западноевропейским прагматикам противостоят восточноевропейские русофобы. Польша является их (русофобов) лидером.

Сильная русофобская Польша является жизненно-важным элементом такого союза. Польше же, для усиления своих позиции, необходимо установить протекторат над Украиной и Белоруссией, неформально вернувшись к границам Речи Посполитой XVII века.

Подчёркиваю, не захватить территории, а установить неформальное доминирование в буферных государствах, отделяющих её от России. На этом базируется концепция польской национальной безопасности.

Напомню, что опасения местных элит в постсоветских странах вызывает именно сильная Россия, причём экономического веса Москвы опасаются гораздо больше, чем её военной мощи. Это логично. В рамках любых интеграционных процессов (а большая часть постсоветского пространства задействована в разноуровневые интеграционные процессы с Россией) доминирует более сильная экономика, давая своему государству и политические преимущества.

Но, то что верно для России, верно и для Польши. И неслучайно Варшава постоянно пытается запустить процесс интеграции бывших европейских республик СССР в Евросоюз. Поляки совершенно оправданно считали, что обладая огромным опытом взаимодействия с постсоветскими элитами, именно они будут выступать от имени ЕС в ходе подобной интеграции.

То есть, на деньги и при поддержке Евросоюза будет устанавливаться режим экономического (а затем и политического) доминирования Польши на Украине и в Белоруссии (на Молдавию претендовала Румыния).

Однако, после включения в свой состав Прибалтики, ЕС остановил процесс расширения. Идея Восточного партнёрства и подписания соглашений об ассоциации также провалилась.

Результатом стала гражданская война на Украине, а процесс мирного урегулирования перешёл под контроль Парижа, Берлина и Москвы (нормандский формат).

Тем не менее, судя по выступлению Гончарука, Польша не оставила идею постановки Украины и Белоруссии под свой экономический (а затем и политический контроль).

У украинского премьера, не обладающего ни необходимым образованием, ни достаточным опытом профильной деятельности, просто не было возможности узнать о старой польской идее, обсуждение которой в медиа и экспертном пространстве прекратилось, когда Алексей Гончарук ещё в школу ходил.

Понятно, что он хотел попиариться, что просил подсказать оригинальную идею, но кто-то подсказал именно эту, давно и прочно забытую и имеющую мало шансов быть реализованной.

Фактически шанс только один — канал будут строить, если это будет проект, финансируемый Евросоюзом.

Лоббистские возможности у них велики. Инфраструктурный проект, в который были бы одновременно задействованы Польша, Белоруссия и Украина, в нём также заинтересованы и страны Прибалтики (их проигравшие конкуренцию России порты могли бы участвовать в перевалке, а железнодорожное сообщение позволяет доставлять грузы прямо к белорусской части Днепра), дополнительно поддержанный евробюрократией и влиятельными американскими элитами имел бы хорошие шансы пройти.

Если мы посмотрим на историческую карту, то обнаружим, что все государственные и межгосударственные объединения возникали вокруг торговых путей. А торговые пути в Восточной Европе шли исключительно по рекам.

Поэтому польское государство возникло в бассейне Вислы. Новгородско-Киевская Русь охватывала бассейны Невы, Ладоги, Волхова и Днепра (от Балтики до Чёрного моря или «Путь из варяг в греки»). Владимирская Русь (а за ней и Московское государство) стремилась к контрою над бассейнами Волги и Дона.

Для выхода на Балтику, ей, как и Киеву, нужен был Новгород, а вот днепровский бассейн её в экономическом плане не интересовал. Потому присоединение значительной части Малой и всей Белой Руси отложилось до эпохи Екатерины, когда Днепр стал важной артерией для вновь присоединённых земель Новороссии. Галицкая Русь концентрировалась в бассейнах Днестра и Южного Буга, путь к Балтике ей обеспечивала Висла, в которую выходили по Сану, почему эти русские земли и тяготели к Польше, оставаясь в её составе (а также в составе Австро-Венгрии) до 1939 года.

Но в столетний период, после 1812-1815 гг., когда Днестр, Буг и среднее течение Вислы оказались в руках Российской империи, Западная Украина активно тяготела к России (так что австрийцы даже устроили на этих землях геноцид русин, опасаясь их русофильской активности).

Конечно, в наше время огромную роль играют железные и шоссейные дороги, трубопроводы, но и водные артерии продолжают сохранять свою важность в качестве торговых путей. Создание канала, связывающего Вислу с Днепром через Припять, способствует возникновению нового торгового пути. После чего все три страны будут заинтересованы в его наполнении.

Это альтернатива российскому пути через Дон и Волгу (из Азовского моря в Балтику), а значит сам факт существования Висло-Днепровского пути будет объединять Польшу, Украину и Белоруссию как естественных конкурентов России. Кстати, у Украины появится дополнительный стимул бороться за контроль над Крымом, чтобы контролировать выход из Азовского моря в Чёрное.

Польша не оставляет эту идею уже лет двадцать. Украина, в лице Гончарука (полностью подконтрольного Коломойскому) интерес проявила. Если проект будет профинансирован ЕС, Белоруссия тоже сопротивляться не будет.

Лукашенко включается в любой проект, сулящий реальные деньги. Кроме того, в данном случае можно попытаться получить дополнительные аргументы на переговорах с Россией, продемонстрировав Москве реальную альтернативу.

Является ли данный проект для Украины и Белоруссии реальной альтернативой евразийской интеграции? Нет.

В лучшем случае, даже будучи реализованным, он может обеспечить только нищенское существование под польским контролем.

Но Украина в 2014 году сделала именно такой выбор, вопреки всем доводам разума. Так что полагаться на логику здесь не приходится.

Опасность данного проекта пока виртуальна. Заложить деньги на него в бюджет ЕС не получится раньше 2021 года, строительство канала — это ещё несколько лет, как минимум.

Но, в своё время, руководители Украины тоже были уверены, что «Северный поток» — блеф «Газпрома» и Россия никогда его не построит.

А уже «Северный поток-2» достраивается.

Ростислав Ищенко