Украина с Донбассом, Россия без санкций? Спорят политолог Мироненко, обозреватель Портников , политолог Харебин, политик Илларионов

Протесты в Киеве 1 октября 2019 года

К чему приведет минская сделка от 1 октября по формуле Штайнмаера? Капитуляция или путь к миру? Пройдут ли теперь в «ЛНР» и «ДНР» свободные выборы по украинским законам и под контролем ОБСЕ? Уйдут ли из Восточного Донбасса российские военные? Вернут ли Украине контроль над границей, как обещает президент Владимир Зеленский? Является ли целью Путина снятие с России экономических санкций Евросоюза?

Обсуждают российский политолог Виктор Мироненко, обозреватель Радио Свобода Виталий Портников (Киев), украинский политолог Александр Харебин (Киев), политик и экономист Андрей Илларионов.

Ведет передачу Михаил Соколов.

Видеоверсия программы
Михаил Соколов: Президент Украины Владимир Зеленский заявил, что препятствия для встречи лидеров стран нормандской четверки устранены и в ближайшее время состоится саммит. Послушаем, какова позиция Зеленского в связи с принятием Украиной так называемой «формулы Штайнмайера».

Михаил Соколов: Как вы считаете, к чему ведет минская сделка 1 октября? Согласился ли Зеленский на вариант сначала выборы на оккупированной территории Донбасса, «ДНР» и «ЛНР», а потом контроль над границей?

Виктор Мироненко: Я несколько иначе смотрю на то, что случилось. По-моему, наши дипломаты недооценили эту команду молодую, которая пришла в Украине. Я наблюдаю, как они ведут эту игру дипломатическую вокруг минских соглашений, нормандского формата и формулы Штайнмайера, честно говоря, то ли их кто-то очень серьезно консультирует, то ли это сами ребята прекрасно понимают проблему.

По существу, на что они согласились? Они сделали очень сильный ход, на мой взгляд. Формула Штайнмайера – это некие рамки, которые, как говорит Зеленский, теперь нужно наполнять каким-то конкретным содержанием. Президент Зеленский в этом выступлении очень четко формулирует и ставит три, четыре, пять позиций, которые выведены из того порядка, в котором они излагались, поставлены совершенно конкретные условия.

Во-первых, они продемонстрировали желание решать проблему, они продемонстрировали свое намерение решать проблему политическими методами, что, кстати, всегда было традицией Украины, этим она и отличалась на постсоветском пространстве. Согласились на разговор, обозначив границы возможного согласия. Теперь мяч на стороне российской дипломатии. Честно говоря, я не хотел бы оказаться на их стороне, сейчас надо очень серьезно думать о том, как отвечать на то, что предложено в данном случае со стороны Зеленского и его команды из Украины.

Михаил Соколов: Мне кажется наоборот, что это Москва добивалась этой формулы, подписания этого документа, выборов в ДНР, ЛНР. Они же давили все время и теперь так дружно одобряют Песков, Лавров, да и Путин, фактически был такой шантаж. У них нет, что ли, шагов для игры?

Виктор Мироненко: То, что сказал Зеленский, и те письма, которые были подписаны с четырех сторон, это не минские соглашения – это некая новая рамка, которая открывает путь к проведению встречи в нормандском формате на высшем уровне. И на этой встрече предлагается обсудить ситуацию, найти к ней решение.

Михаил Соколов: То есть контроль над границей, вывод военных российских из восточного Донбасса – все это предмет переговоров?

Виктор Мироненко: Я думаю, важнее здесь другое. Важнее то, о чем говорит Зеленский, он говорит о том, что да, мы готовы провести выборы там, но выборы должны пройти под наблюдением, они должны быть справедливыми и по украинским законам. Насчет границы я, честно говоря, не знаю, но даже этого уже достаточно для того, чтобы задать вопрос уже другой стороне: а как вы на это собираетесь отвечать?

Михаил Соколов: Андрей Николаевич, какова ваша оценка, чего добилась Москва, уступил ли Киев в чем-то или, наоборот, он переиграл Кремль?

Андрей Илларионов: Моя позиция немножко отличается от того, что говорил сейчас Виктор Иванович. Я считаю, кстати говоря, это тот редкий случай, когда я согласен с такими людьми, как Мария Захарова, Дмитрий Песков, Владимир Путин, что это большой успех российской силовой дипломатии, использовавшей все средства, включая методы шантажа и давления, для того чтобы добиться от нового украинского руководства всего того, чего они добивались, точнее, всего того, чего добивался Владимир Путин по меньшей мере с весны 2014 года.

Потому что основная цель для Путина была установление контроля над Украиной теми или иными способами. Возможно военными – так военными, дипломатическими – так дипломатическими, силовым давлением – силовым давлением, шантаж – шантаж, подкуп – подкуп, дипломатические переговоры, все что угодно. В течение пяти с лишним лет Украина более-менее успешно или неуспешно сопротивлялась этому. Но по нескольким ключевым вопросам, несмотря на подписанные минские договоренности и даже женевскую формулу, несмотря на все встречи в нормандском формате, Украина не сдавала два принципиальных положения для самой себя.

Первое – унитарный характер украинского государства. Это означает, что правовой режим во всех регионах Украины един. А Путин добивался как раз того, чтобы правовой режим в разных регионах Украины различался, причем эти правовые политические режимы распространялись и на существенные вопросы, которые не только для Украины, но и для многих других государств относятся к исключительному ведению центральных органов власти или федеральных органов власти. Целый ряд этих полномочий должны были быть переданы в конкретном случае так называемым отдельным регионам Донецкой и Луганской областей.

Второй вопрос, по которому Украина, несмотря на ошибки, совершенные предыдущим руководством, а именно Порошенко, при подписании Минска-1 и Минска-2 о суверенитете Украины, то есть об обладании всей государственной властью теми государственными полномочиями на всей территории Украины. По этому вопросу, несмотря на первоначальную серию ошибок, Верховная рада совместно с украинским гражданским обществом поправили ошибки бывшего президента. Затем и Порошенко, и его администрация в практическом плане не воплощали в действие подписанные минские соглашения.

Сейчас по вопросу о государственном суверенитете Украины Путин совершил очень крупный прорыв, добился большого успеха, с чем его поздравил господин Пушков. Потому что это не только подпись Леонида Кучмы, представителя Украины в трехсторонней контактной группе, это уже публичное заявление самого президента Зеленского на вчерашнем пресс-брифинге, когда он сказал о том, что «формула Штайнмайера» не представляет собой никакой страшилки, в этом нет ничего страшного, есть только одно-два предложения.

Первое – ликвидация унитарного характера украинского государства, и второе – отказ от государственного суверенитета над всей территорией Украины, поскольку по ключевому вопросу о том, как, каким образом проводятся выборы на части территории Украины, кто признает справедливость, правовой характер этих выборов, по этим вопросам решение принимает не киевская власть, не принимает ни президент Зеленский, ни Верховная Рада, ни Центральная избирательная комиссия Украины, ни Верховный суд Украины, никакие другие органы, которые были избраны украинскими гражданами, которые обладают полномочиями, которые доверили украинские граждане этим органам.

По этим вопросам единственное решение принимает некая организация под названием ОБСЕ. То есть это группа международных чиновников, подавляющее большинство которых не имеет никакого отношения к Украине, интересы которых не совпадают с украинскими. Честно говоря, мы знаем, что ОБСЕ – это международная организация, нашпигованная до верху и даже больше агентурой из Кремля, из российских спецслужб, что, собственно, было продемонстрировано в аналогичных случаях, когда ОБСЕ занималась так называемым урегулированием вопросов в Абхазии, в Южной Осетии, в грузинских территориях, в молдавском Приднестровье и последние пять с половиной лет в украинском Донбассе. То есть никаких иллюзий по этому поводу испытывать не нужно.

Я сейчас даже не говорю о том, какие заявления делали представители «Донецкой, Луганской республик», мы говорим исключительно исходя из того текста, который подписала украинская сторона и о соблюдении которых заявил президент Зеленский. Мы понимаем, что это ликвидация унитарного характера украинского государства, переход к так называемой федерализации по принципу в лучшем случае Молдовы, то есть разделения страны на две части, то есть Молдовы и Приднестровья, то есть совершенно по другим правовым, политическим и иным режимам в Приднестровье, в отличие от той территории, которая контролируется Кишиневом, передача суверенитета, но не только суверенитета на территории восточного Донбасса, а государственного суверенитета на всей Украине, поскольку вопросы власти, вопросы выборов теперь определяются не в Киеве и не президентом, не Верховной Радой, а ОБСЕ в Вене.

Михаил Соколов: Все-таки это отдается европейским структурам, а не Москве. И все-таки будет встреча нормандского формата, там тоже вопросы будут решаться, те в том числе, которые подняты Владимиром Зеленском. Я попрошу прокомментировать вводную часть Александра Харебина, тем более прозвучали два совершенно противоречащих друг другу мнения российских экспертов.

Александр Харебин: Место сидения определяет мировоззрение. Поэтому я внимательно послушал и Виктора, и господина Илларионова, моя позиция очень простая. Находясь в Украине, я бы не хотел глубоко вникать, в чем Украина победила, я считаю данное подписание явной победой Украины, явным проигрышем Кремля. На самом деле, я думаю, и политические эксперты, и аналитики того же Кремля прекрасно это увидят в ближайшее время.

Что было подписано и о чем сейчас говорится? По факту так называемая «формула Штайнмайера» – это расширение 12-го пункта Минских соглашений, Минск-2 от февраля 2015 года, только более уточненное, которое формально прописывает порядок вступления так называемого особого статуса Донбасса и ничего более. Все остальные 12 пунктов, включая отведение войск, включая амнистию, еще огромное количество не согласованных с Российской Федерацией, с участниками Нормандии остаются за кадром. Я хочу посмотреть на президента Украины, который попытается, а Зеленский, я уверен, не попытается имплементировать пункт 12, не пройдя предыдущие 11.

Так что же написано в такой называемой формуле Штайнмайера», что на сегодняшний день произошло? В этом документе, который газета «Коммерсант» сегодня опубликовала раньше всех, где на разных листах бумаги разные люди, представители непризнанных республик, президент Кучма на отдельной бумаге, а не вместе, как было в Минске, согласовали следующую вещь: что для того, чтобы 12-й пункт Минских соглашений вторых вступил в действие, необходимо всего лишь две вещи – это закон про особый статус территорий Луганской и Донецкой областей, оккупированных территорий, вступает при принятии Украиной особого закона по выборам на этих территориях, а также в соответствии с конституцией Украины. Конституция Украины до сих пор подразумевает и будет подразумевать унитарный статус. Поэтому мне сложно представить, как имплементировать этот пункт 12 без изменений в конституцию.

Согласно этому же документу особый закон о выборах на этих территориях может включать полностью интеграцию упомянутых 9 или 11 пунктов Минска, включая отвод войск, включая контроль госграницы – это ключевое для Украины, об этом президент Зеленский недвусмысленно и четко заявил. Я хочу посмотреть на то, как Верховная рада проголосует иной закон об особенностях выборов.

Михаил Соколов: Я бы все-таки заметил, что в Верховной раде большинство партии Зеленского. Кстати говоря, волнуются по поводу этих соглашений как раз оппозиционные партии. Партия «Голос» требует проведения закрытого заседания, «Европейская солидарность» тоже. «Батькивщина» тоже критикует. Даже Тимошенко говорит, что мы будем снова колонией России. Порошенко цитирует Лаврова, что будет так, как в Приднестровье, и так далее. То есть обеспокоенность там, безусловно, есть. Может быть, худой мир лучше плохой войны? Может быть, какие-то уступки, возможно, необходимы? В конце концов, от одного документа еще не меняется ни конституция, ни унитарный статус. Потеря суверенитета? Хвататься за суверенитет, как Путин, мне кажется, отстаивать его на сто процентов, что хотим, то и делаем, тоже несовременно. Может быть, с европейцами стоит вести диалог, в конце концов, судьба Украины от них зависит?

Андрей Илларионов: Мне кажется, что судьба Украины прежде всего зависит от Украины, от украинцев, от украинской власти, от украинских граждан. Мы были неоднократными свидетелями того, когда европейцы или зарубежные лидеры, мягко говоря, сквозь пальцы смотрят на интересы Украины и не выступают слишком сильно, рьяно, защищая интересы Украины. Как-то неудобно даже сейчас вспоминать про Будапештский меморандум, под которым стоят подписи и такого европейца, как президент Франции, и такого европейца, как премьер-министр Британии, и такого западника, как президент Соединенных Штатов Америки. Выступление господина Макрона перед послами Франции в разных государствах тоже перед нашими глазами. Госпожа Меркель, которая выступает за проведение газопровода «Северный поток – 2» и так далее. Поэтому главная защита интересов Украины – это дело украинцев, украинской власти, которую избирают украинские граждане.

Проблема, которая была высказана нашим коллегой из Киева, заключается в том, что на самом деле хоть ребята и молодые, но ребята талантливые, ребята способные, прямо скажем, ребята хитрые, кажется, они собираются перехитрить Путина. Вы знаете, если идея заключается в том, чтобы принять документ, который Украина не собирается выполнять, в таком случае это совсем другая цель – это значит просто уничтожать репутацию собственной страны, последовательно демонстрировать, что украинские власти делают обещания, которые они не выполняют, подписывают документы, которые они не соблюдают, и так далее. С моей точки зрения, это не самый лучший способ, каким можно завоевывать репутацию страны в современном мире.

Гораздо удобнее защищать репутацию и интересы страны, занимая принципиальную позицию. В этом смысле вы правы, что худой мир лучше серьезной войны. Сейчас обеспечить этот худой мир можно и без сдачи интересов Украины, без принятия закона об особом статусе. Закон об особом статусе, что бы ни было сказано, с конституционными изменениями, без конституционных изменений, означает изменение положения отдельных районов восточного Донбасса – это совершенно очевидно. Закон так называется, и сам Зеленский об этом говорит: закон об особом статусе. Таким образом, главное, чего добивался Путин, чтобы для разных регионов Украины существовал разный правовой статус – это его принципиальная позиция пять с половиной лет. Пять с половиной лет Украина сопротивлялась этому давлению, не допускала этого. Что же касается суверенитета, не напомните ли вы мне, когда Владимир Путин соглашался на то, чтобы, например, выборы в Чечне проходили по формуле ОБСЕ, ОБСЕ признавала или не признавала и в зависимости от этого определялось, кто будет руководитель Чечни – Аслан Масхадов или кто-то другой?

Михаил Соколов: Мы все-таки не будем приписывать Путину сверхъестественные либеральные качества и желание быть европейцем. Если мы говорим о слове «суверенитет», есть народный суверенитет, а у нас есть опросы: 68% украинцев сейчас считают агрессором Россию, и справедливо. За прекращение войны и замораживание конфликта 34%, и 23% – за предоставление автономий в составе Украины Донбассу. То есть есть такое большинство, которое явно устало от войны. И только 23% за ее продолжение, кстати, еще 6% – за отделение Донбасса от Украины. Есть такие опросы, с этим же тоже надо политикам что-то делать и считаться.

Андрей Илларионов: Вы и подтверждаете этими опросами ту позицию, которую высказываю я. Конечно, мир – это очень хорошо, прекращение огня – замечательно, прекращение гибели украинских военнослужащих и украинских гражданских лиц – это цель любого ответственного президента, хотелось бы надеяться, что Владимир Зеленский является именно таковым, поскольку он, по крайней мере, регулярно об этом говорит. Но для того чтобы добиваться этих целей, не надо сдавать суверенитет своей собственной страны, для этого не надо изменять под давлением со стороны и принимать какие-то законы.

Если Украина, украинские власти серьезно относятся к вопросам автономизации, в том числе и автономизации районов восточного Донбасса, пусть они разрабатывают свой собственный закон об автономии. В конституции Украины есть Автономная республика Крым, она сейчас оккупирована иностранными войсками и не находится под непосредственным контролем украинских властей, но понятно, что эта территория – неотъемлемая часть Украины. Если украинские власти хотят что-то сделать в отношении восточного Донбасса, они могут взять модель Автономной республики Крым или какую-то другую модель, сами собственноручно, самостоятельно, без давления из Москвы, Берлина, Парижа, Вашингтона и любой другой столицы разработать закон, законодательство об автономных республиках на территории Украины. Будет ли это Донбасс, будет ли это Закарпатье, будет ли это Буковина, будет ли это Галиция, какие-то другие регионы – это дело самой Украины, никого, кроме Украины. Ни Путин, ни Песков, ни Захарова, ни Пушков, ни представители этих самых ОРДЛО не имеют никакого отношения к определению государственного устройства Украины и политических институтов, которые существуют в регионах Украины. Это их дело и только их дело, больше ничье.

Полный текст дискуссии будет опубликован 3 октября. Полное видео и аудиозапись доступны на сайте Радио Свобода.

К чему привела война в Донбассе?

Опрос на улицах Москвы