Пытки, секретные тюрьмы ФСБ и фальсификация улик в деле о теракте в питерском метро

В Петербурге 11 человек ждут приговора по делу об организации теракта в метро. Их задержали еще в 2017 году. Троих из них перед официальным задержанием похитили и пытали в секретной тюрьме ФСБ, выбивая признательные показания. Угрожали, что убьют родителей, изнасилуют жен и скормят всех свиньям. Продержали много дней в подвале на цепи, после чего вывезли и сняли на камеру постановочные задержания. Многих обвиняемых жестоко избили в Следственном комитете на Мойке. Они рассказывают, как во время обыска им подкидывали улики, но эту информацию никто не проверяет. Их заставляли брать в руки подброшенное оружие, проводить детонатором по волосам, чтобы на них остались следы ДНК и отпечатки пальцев.  Дело рассматривает Московский окружной военный суд, где нет присяжных — судьбу обвиняемых будут решать трое судей.

Взрыв на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт» прогремел 3 апреля 2017 года. Погибли 16 человек, более 100 пострадали. Сразу после взрыва полиция и СК начали транслировать в СМИ  противоречивую информацию : о двух взрывах вместо одного, о найденной на другой станции метро сумке с бомбой и подозреваемых, которые впоследствии оказались непричастны.

«Смертником» объявили погибшего при взрыве 22-летнего Акбаржона Джалилова. Близкие Джалилова  считают , что его подставили: обманом заставили взять сумку и рюкзак с бомбой, а затем провели дистанционную детонацию. ФСБ  назвала  Джалилова боевиком «Исламского государства»(*), но эта террористическая организация так и не взяла на себя ответственность за трагедию в метро. Спустя 22 дня после взрыва появилось  сообщение  о том, что ответственность за теракт взяла на себя никому не известная группировка «Катибат аль-Имам Шамиль»(*), якобы связанная с «Аль-Каидой»(*). В открытых источниках информации о ней нет, и эксперты ее тоже не знают.

Ранним утром 5 апреля 26-летний Мухамадюсуп Эрматов вышел из дома и бесследно пропал. В 11 утра позвонил бригадир с его работы и сказал, что Мухамадюсуп так и не появился. Его младший брат Ибрагибжон решил, что он таксовал до поздней ночи и заснул в машине, но когда они со своим другом Юсуфом спустились во двор, то увидели, что машина стоит во дворе открытая. Телефон Мухамадюсупа был выключен. Брат заявил в полицию об исчезновении Мухамадюсупа, но полиция заявление не приняла, мол сутки с момента исчезновения еще не прошли.

Ибрагибжон Эрматов. Фото «Эксперт»

Вернувшись домой, брат обнаружил, что у машины Мухамадюсупа проколоты два колеса. Тогда они с Юсуфом снова пошли в полицию. На этот раз полицейские пришли к ним домой, осмотрели и детально сфотографировали каждую часть квартиры. Это была съемная квартира на Товарищеском проспекте в Петербурге, в которой кроме братьев Эрматовых и Юсуфа Мирзаалимова жили еще несколько человек, все они работали в разных местах, кто в кафе, кто на стройке, а кто-то таксистом. Тщательно все осмотрев, полицейские велели прийти в отделение на следующий день и принести с собой фотографию Мухамадюсупа и его личные вещи, после чего ушли. Когда друзья провожали полицию, они заметили во дворе «Ладу Приора», в которой пили двое молодых людей (на следующий день они будут понятыми), и странных людей, ходивших вокруг. Сейчас Ибрагибжон думает, что это были оперативные сотрудники.

Утром в их квартиру ворвалась полиция. Дверь выломали, всех жителей квартиры положили лицом вниз. Им запретили подниматься и смотреть, что делают сотрудники. Пока они лежали, у них взяли слюну ватными палочками. Пришел какой-то мужчина с большой хозяйственной сумкой. Один из сотрудников показал Ибрагибжону черный предмет, обмотанный серым скотчем: «Знаешь, что это? — «Нет». — «Знай, что это бомба и нашли ее у тебя дома».

По данным следствия, в квартиру на Товарищеском проспекте пришли после звонка некоего человека в полицию. Звонивший якобы представился Петром и сообщил, что подозрительные люди затаскивают в квартиру черные мешки и могут быть связаны со взрывом в метро. В материалах дела больше нет никаких упоминаний Петра, даже телефон его не записали. Существовал ли этот человек вообще, неизвестно.

Задержание на Товарищеском проспекте. Фото Metro

По словам Ибрагибжона, по дороге в Следственный комитет оперативники ФСБ били его с двух сторон по голове. Было очень больно («как будто сердце там»). В здании СК на Мойке его завели в кабинет и снова начали избивать. Требовали сказать, что бомбу домой принес его брат. Один из них несколько раз надевал Ибрагабжону на голову пакет, перекрывая воздух.

Потом включили камеру. Ибрагибжон назвал свое имя, сказал, что ничего не знает и ничего не делал. Не читая, подписал протокол, говорит, что уже не было сил. Его адвокат по назначению Кетеван Барамия и переводчик спали в соседней комнате, пока из него выбивали показания. Адвокат проснулась только к подписанию протокола, пробежала его глазами и заявила, что все в порядке. Позже выяснилось, что в протоколе — признательные показания, которых Ибрагибжон не давал.

Спустя две недели в «Крестах» с Ибрагибжоном беседовали следователь Антон Никитин и генерал Николай Ущаповский. Никитин сказал, что говорил с его отцом и сестрой. Заверил его, что следствие все выяснит и его отпустят. Демонстративно порвал тот первый протокол и начал писать новый. Потом в Москве оперативник показывал протокол, который Никитин якобы порвал.

Ущаповский спрашивал, знает ли Ибрагибжон Аброра Азимова (на работе Аброра называли Али): «Али знаешь? Не расскажешь, яйца под тиски, будешь признаваться во всем!». Ибрагибжон рассказал позднее членам ОНК, что с Азимовым они не были знакомы, познакомились уже в СИЗО.

Николай Ущаповский и пытки. Справка

«Новая газета»  называет  генерал-майора Николая Ущаповского выходцем из так называемого «отряда суперследователей Бастрыкина».  В 2011 году Ущаповский  был назначен   с таршим следователем по особо важным делам при председателе СК.  В ноябре 2018 года  стал  замруководителя главного следственного управления СК.  Еще  работая в прокуратуре, Ущаповский разбирался с обстоятельствами двойного теракта (жертвами взрывов стали 93 человека), совершенного смертницами на бортах самолетов, вылетевших в 2004 году из Москвы в Сочи и Волгоград. Он также расследовал подрыв террористами поезда «Невский экспресс» в 2009 году в Тверской области, покушение на главу РАО ЕЭС Анатолия Чубайса и массовые убийства, совершенные так называемой бандой «амазонок» в Ростовской области .

Почти во всех делах Ущаповского присутствуют упоминания пыток, в том числе в секретных тюрьмах . Обвиняемый в причастности к подрыву «Невского экспресса» житель Ингушетии Макшарип Хидриев заявил,  что во время следствия к нему применяли электрошок, а «допросы проходили в лесу и подвале». В деле о покушении на Чубайса о пытках заявлял главный свидетель обвинения Игорь Карватко, впоследствии он отказался от выбитых под пытками показаний в суде. Жестоко пытали Алексея Серенко, подозревавшегося в убийстве семьи спецназовца. Серенко отсидел два года за преступление, которого не совершал.

Мухамадюсуп Эрматов рассказал членам питерского ОНК, что 5 апреля в 9:30 утра он должен был встретиться со своим начальником неподалеку от дома. Когда он вышел из дома, к нему подошли трое. Один ударил его по лицу и сломал нос. Похитители затащили его в синий фургон, положили на пол, ногами прижали голову к полу, и кровь из сломанного носа пропитала одежду до трусов, вспоминает Мухамадюсуп. «Проверим, вечером отпустим, если все в порядке», — сказали они и надели ему на голову мешок.

Ехали примерно час. Мухамадюсупа завели в какое-то здание, сняли с головы мешок, вместо него надели пакет и начали допрос. Спрашивали, как его зовут, где он живет и знает ли Джалилова. Потом все ушли.

Мухамадюсупа отвели в туалет, сказали умыться и раздеться догола. Ему выдали одноразовую одежду из пленки и, пока он переодевался, запрещали смотреть по сторонам. Потом на голову опять надели пакет и отвели обратно в машину. На этот раз ехали восемь или девять часов. Все это время он сидел, согнувшись пополам. Выпрямиться не позволяли наручники на руках и ногах, соединенные цепью с шеей.

Мухамадюсуп Эрматов. Фото «Коммерсантъ»

Наконец прибыли на место. Зашли в здание и спустились вниз по лестнице, в подвал. Там его избили, после чего цепь, соединявшую наручники на руках и ногах, прикрепили к радиатору, и так он лежал там какое-то время. Потом его отвели в комнату, сняли наручники и скотчем обмотали ноги.

Мухамадюсупу закрутили провода вокруг мизинцев ног и постепенно давали ток. Когда он терял сознание, его приводили в чувство, давали воды, и все повторялось. Спустя некоторое время в комнату вошел человек. Мухамадюсуп не видел его — на голове был мешок. Человек начал допрос. Он попросил подробно рассказать обо всем, что было с Мухамадюсупом с момента его приезда в Россию. Потом человек спросил: «Ты знаешь Джалилова?». «Нет», — ответил Мухамадюсуп. «Хочешь, продолжится?», — спросил человек. «Что вы хотите знать, я все расскажу», — сказал ему Мухамадюсуп.  «Хочу, чтобы ты сказал, что знаешь Джалилова», — ответил тот.

Много дней Мухамадюсупа держали в пустой комнате без мебели, 2×4 метра. На полу стояла пятилитровая бутылка для испражнений. Мухамадюсуп был прикован цепью к железной трубе. Периодически его пытали током, чтобы он вспомнил, что знает Джалилова. Обычно в сутки давали пол-литра воды, немного гречки и кусок хлеба. Однажды, когда он совсем умирал, дали немного коньяка в пластиковом стакане. Один раз за все время его вывели в туалет, потому что он ничего не ел. Все это время за стеной он слышал крики других людей. Иногда они замолкали, но потом начинали кричать снова.

В один из дней, 11 мая, ему принесли новые джинсы, куртку и кроссовки. Мухамадюсуп думает, что их купили на его же деньги — в кармане перед похищением у него было 15 тысяч рублей. Прежде чем вывести его на улицу, предупредили: «Если не хочешь, чтобы мы продолжили, следователю скажи, что знаешь Джалилова через брата, и принес в кладовку огнетушитель, иначе вся твоя семья и брат пройдут через это».

По официальным данным, Мухамадюсупа Эрматова задержали именно в этот день, 11 мая, в одном из московских парков. Через несколько недель после официального ареста его госпитализировали из Лефортово. Какое-то время он провел в больнице, но не мог ни о чем рассказать врачам, потому что за ним постоянно следил конвой.

Брат Мухамадюсупа Эрматова — Ибрагибжон Эрматов — работал с Джалиловым в SushiWok в 2015 году. И в этом году, по словам Ибрагибжона, они несколько раз по работе связывались по телефону. Потом Ибрагибжон уехал из Москвы и отдал телефон брату, и в 2017 году этот телефон уже был у Мухамадюсупа, тот даже использовал его, когда работал таксистом, для связи с клиентами. Ибрагибжон считает, что сотрудники ФСБ перепутали его с братом и похитили Мухамадюсупа, потому что считали, что именно он общался с Джалиловым в 2015 году. Поэтому они и пытали его месяц в секретной тюрьме, требуя, чтобы он сказал, что знает Джалилова. А Мухамадюсуп ничего не мог им про него рассказать, потому что никогда с ним не встречался.

За день до похищения Мухамадюсупа Эрматова, 4 апреля, в Подмосковье пропал 26-летний Аброр Азимов, который работал поваром в одном из одинцовских кафе. Об обстоятельствах его похищения можно узнать из протокола опроса, составленного адвокатом Дмитрием Динзе. Этот документ есть в распоряжении The Insider.

Аброр рассказал адвокату, что 4 апреля вечером он уезжал в Украину от метро «Румянцево» на машине, которую нашел на BlaBlaCar. В районе 22:00 машину остановили сотрудники полиции и попросили следовать за ними в отделение Наро-Фоминска. Но до отделения они так и не доехали. Аброра высадили, заковали в наручники, на голову надели черный мешок и посадили в другую машину.

Аброр Азимов

Дорога заняла около сорока минут. «Потом мы остановились и меня куда-то спустили в подвал, — рассказал он. — В камере меня прикрепили к железной трубе и стали бить в область живота, почек, по голове ладонями, задавая вопросы о том, какой я веры, а также откуда я знаю Джалилова. Через некоторое время мне сняли обувь, носки, к левой ноге привязали провод, а к пальцу правой ноги прицепили прищепку и начали бить током. Схема пытки была следующая: мне задавали вопрос про событие, я отвечал на вопрос правду, но она их не устраивала и меня опять начинали бить током. Я им кричал, чтобы они перестали это делать, что готов всю вину взять на себя и все подтвердить на видеокамеру. Это продолжалось около трех дней. Через три дня один из них предложил мне выпить по 30 граммов коньяка, а то он устал уже пытать меня, три ночи не спал, называл себя другом. Я согласился выпить, сделал пару глотков и запил соком. После потерял сознание, очнулся уже лежа на полу, меня держали за руки и за ноги. На лице была тряпка, на которую лили воду, я начал задыхаться и захлебываться, теряя сознание».

Аброру включали аудиозаписи каких-то разговоров и требовали подтвердить, что на них есть его голос. «Ответ, что это не мой голос, их не устроил, я начал придумывать, чтобы им угодить. Они ушли, потом вернулись злые и сказали, что я ввожу их в заблуждение. Через некоторое время, отругав меня, они положили меня на пол, полностью раздели, к половым органам прикрепили провод, а прищепку к уху и начали бить меня током. Били током по десять секунд раз шесть или семь, я им пояснил, что говорю правду, но так как они не верят, я, чтобы избежать пытки, начинаю придумывать».

В какой-то момент в камеру пришел пожилой мужчина, которого звали «Большим человеком». Он сказал, что ему 70 лет и у него множество ранений. Приказал снять с Аброра мешок. Сам он был в мешке с прорезями для глаз. Он велел Аброру смотреть ему в глаза. Обвинил его в том, что тот знал Джалилова. «Я пояснил, что не знал его. Мужчина дал двое суток подумать над тем, откуда я знаю его. Намекнул мне про свиноферму, где могут меня живьем скормить свиньям. Я ему сказал, что мне нужны сутки, испугался, что отправят на свиноферму».

«Большой человек» сказал, что нашел отца Аброра, и пригрозил, что завяжет их вместе с отцом в мешки и пошлет на съедение свиньям. «Сказал, что отец виноват в том, что я появился на свет. Сказал, что отец умолял меня отпустить, а его взять вместо сыновей».

Спустя двое суток Аброра перевели в другую камеру. Там были пятилитровые бутылки с мочой, прибор для пыток током, биты, кусачки, ремни и много разных приспособлений. Под потолком была труба с вытяжкой, там постоянно гудел мотор. Аброр слышал за стеной крики других людей. Окон в камере не было и он потерял счет времени.

«В один из дней я услышал крик моего брата Акрама, которого пытали. Я пытался себя убедить, что это не мой брат. Ко мне пришел сотрудник и одел провода на мизинец левой руки, второй конец прикрепил к пальцам левой ноги, начали опять пытать током, задавая вопросы относительно моей поездки и предметов, которые я передавал. Моего знакомого в Турции через меня пытались сделать посредником террористов. Все вопросы и ответы на вопросы сопровождались пытками. Мужчины боялись, что я могу не выдержать, и били меня осторожно. В общей сложности я провел там две недели».

«Я слышал, что сотрудники тюрьмы находились наверху, это было понятно по гулу шагов. Один раз, когда меня сильно избили, ко мне приходил человек в гражданской форме и его называли врачом».

Аброр вспоминает, как однажды его вывели из камеры, где пытали, и пристегнули в коридоре к батарее. «Там же был пристегнут еще один парень, который мне пояснил, что он уже четыре недели содержится в тюрьме. Парень сказал, что приехал из Сирии и является смертником, а теперь находится здесь и через его аккаунты сотрудники сидят в интернете».

Спустя две недели, 17 апреля, Аброру разрешили помыться, выдали ему грязную одежду, на голову натянули капюшон и обмотали все скотчем. После этого его посадили в машину и повезли в неизвестном направлении. «Через некоторое время мы остановились, мне развязали капюшон, отдали все вещи, подошел человек и сказал, что я сейчас буду тихонько идти к указанному месту. Мне все показали, я пошел. Идти было трудно, так как две недели я вообще не ходил. Я прошел примерно пятьдесят метров, и тогда мужчины меня задержали. Когда я лежал на земле, они достали и вложили мне за пояс пистолет, потерев его, предварительно, о мое тело. Сняли два дубля видео с моим задержанием, на одном я говорю «Да», на втором я говорю «Нет». Мужчины, которые снимали постановку с моим участием, были другими, не теми, кто меня пытал».

После «задержания» Аброра посадили в машину, потерли его руки о пистолет, чтобы остались следы, и отвезли к следователю. У следователя на столе уже лежал готовый протокол допроса. В помещении были переводчик, два понятых и оперативный сотрудник. Аброр говорит, что не давал никаких показаний, следователь записал все со слов оперативного сотрудника.

«Адвокат мне никакой помощи не оказывал, консультаций не давал, моим состоянием и здоровьем не интересовался. У меня изъяли вещи и личные предметы. Далее отвезли в ИВС, а потом в суд».

В СИЗО Аброра осмотрел врач (справка об осмотре есть в распоряжении The Insider). Обнаруженные на теле Аброра травмы и ожоги от пыток в документе объясняются тем, что 14 апреля он «обжегся кипятком» и в тот же день «упал с железнодорожного перрона».

15 апреля пришли за старшим братом Аброра Акрамом. Его бывший адвокат Ольга Динзе рассказала The Insider, что сотрудники службы безопасности Киргизии вывезли его из реанимационного отделения больницы Касиет в городе Ош, где он находился после тяжелой операции. «Моего клиента привлекли к делу и посадили только для того, чтобы показания, которые он подписывал под пытками, использовать в дальнейшем как доказательство вины его брата», — объяснила Динзе.

Акрама отвезли в аэропорт, откуда доставили самолетом в Москву. В Домодедово его встретили сотрудники ФСБ в гражданском. Натянули ему на голову шапку, на руки и на ноги надели наручники, соединенные цепью, и посадили в машину.

Акрам Азимов. Фото «Коммерсантъ»

Его привезли в какое-то здание и бросили в подвал. Там его раздели, шапку на голове замотали скотчем и предупредили, что если он дернется — его застрелят. Спросили, любит ли он своего брата Аброра. Намотали на запястья мокрые тряпки, сверху застегнули наручники, прищепками присоединили провода к рукам и к пальцам ног. «Напряжение делали то сильнее, то слабее, с перерывами. При этом задавали вопросы. Во время пыток мне затыкали тряпкой рот, чтобы я не кричал, а я не мог дышать носом после операции. Надевали на голову пакет и перекрывали подачу кислорода. Еще меня раздевали, намазывали дубину «Финалгоном» и говорили, что будут меня насиловать. Я сказал им все, что они хотели слышать, все, в чем они меня убеждали. Я был готов подписать все, что мне дадут, лишь бы меня прекратили пытать».

Акрама пытали четыре дня. За это время ему дали пол-литра воды и тарелку картошки. В туалет можно было ходить только в бутылку. По всей камере стояли бутылки, наполненные фекалиями. Стены помещения были обиты железом, пол бетонный, под потолком гудела вытяжка. Чуть выше колен вдоль стены шла труба для пристегивания наручников.

«Во время пыток мне говорили, что мою семью ждет то же самое, а мою жену будут насиловать на моих глазах. Еще говорили, что скормят меня свиньям и я никогда не попаду в рай», — рассказал Акрам.

Под пытками Акрама заставляли произносить и учить наизусть следующий текст: «Моего брата Аброра вербовал Ахмад. Я знал, что Ахмад террорист и что Фархот тоже террорист. Я ему показывал район Люблино, чтобы Фархот его знал. Что в паспорте Фархота мой брат стер печать въезда и выезда из Турции. Что Ахмад является «Амиром», возглавляет террористическую организацию. Что мой брат завербован в течение «ваххабизм-джабха»(*).

В один из дней в камеру зашел мужчина. Он размотал скотч и снял с Акрама шапку, поэтому Акрам хорошо его запомнил. От него разило перегаром. Мужчина сказал, что его зовут «Абу Хатиб», и спросил у Акрама, знает ли он, что означает это имя. Акрам не знал, мужчина объяснил, что его имя в переводе значит  «Отец Ада». Мужчина сообщил, что он патриот и оперативный сотрудник в отставке. Потом он начал угрожать Акраму, назвал его трусом и велел снять штаны, сказав, что изнасилует его дубиной.

На следующий день, 19 апреля, Акраму выдали одежду и чужие ботинки на два размера больше, повесили ему сумку на пояс, посадили в машину и отвезли на автобусную остановку в городе Московский. Ему подробно объяснили, что делать, когда он выйдет из машины, как держать руки и как себя вести. После этого оперативные сотрудники сняли постановочное видео с его «задержанием».

«Мне сказали выйти из машины, не дергаться, подойти к скамье на остановке и тихо сесть, держа при этом руки в карманах и глядя в землю. Потом ко мне подъехал минивэн, из него выбежали сотрудники и изобразили мое задержание. Только тогда я увидел, что в сумке, которую мне повесили на пояс, была граната», — рассказал Акрам адвокату.

Ольга Динзе, адвокат

«На видео мой клиент сидит на остановке, такой бедный-несчастный, нашел гранату в лесу и сидит. А оперативные сотрудники якобы его встретили и задержали. После съемок его посадили обратно в машину, сказали держать руки за спиной и положили ему в руки круглый предмет, по его описанию. Потом выяснилось, что это та самая граната из сумки. Это было сделано для того, чтобы он оставил след на гранате, которую сотрудники ему сами и подкинули.

Такие постановочные видео снимали и с другими обвиняемыми по этому делу, в том числе с братом Акрама Аброром. Видео «задержания» Аброра с первого раза снять не получилось и ему сказали: «Так, ты сейчас еще раз пройдешь, мы переснимем».

После того как сняли «задержание», Акрама доставили к следователю Жигулину и пригласили адвоката по 51-й статье для допроса. На допросе присутствовали оперативные сотрудники, которые до этого четверо суток его пытали, и там они ему каждый раз напоминали, чтобы он «вел себя хорошо» – а то все повторится заново. Все это слышала адвокат по назначению, промолчала и сказала ему подписывать, что дают. Он попросил пообщаться с адвокатом наедине, но следователь Жигулин сказал, что это исключено. И адвокат ему сказала: «Ну вот видишь, нам не разрешают, так что извини».

После этого ко мне обратились родственники Акрама и попросили стать его адвокатом. Когда я попыталась войти в дело, следователь направил к моему клиенту оперативных сотрудников, которые заставили его отказаться от моих услуг, хотя он меня ни разу не видел. Я направила два заявления в следственный изолятор «Лефортово», настаивая на встрече с потенциальным подзащитным и в результате меня все же допустили к защите.

Назначили день для предъявления обвинений, но в этот день я по объективным причинам не могла присутствовать и попросила перенести. Несмотря на это, следователь пригласил все того же самого адвоката по назначению и они вместе решили провернуть незаконное дельце. Адвокат сказала моему клиенту, что я его бросила, его родители продали все имущество, чтобы мне заплатить (что абсолютно не так), что я плохой адвокат и только пиарюсь. И предложили Акраму отказаться от меня.

Но Акрам сказал, что хочет со мной встретиться, раз родители меня наняли. И тогда адвокат ему сказала: «Ну ты откажись сегодня, раз она не явилась, а потом она будет тебя защищать». И мой клиент написал заявление. Вот только он подписал не отказ от услуг адвоката Динзе, а отказ от услуг адвоката Данза. Такого адвоката я не знаю, мой клиент тоже. От какого-то адвоката он отказался, но не от меня. И после этого ему предъявили обвинение. Это является нарушением права на защиту и при таких обстоятельствах дело должно вернуться на доследование, однако этого не произошло.

Поскольку сейчас я в деле уже не участвую, к сожалению, я сомневаюсь, что его теперешний защитник по назначению заявит об этом. Но надеюсь на это.

После этого я все равно вошла в дело и защищала Акрама в ходе всего предварительного расследования. В процессе предварительного расследования мы заявляли ряд ходатайств на установление тех или иных обстоятельств по уголовному делу, но следственный орган каждый раз отказывал в их удовлетворении.

Оперативные сотрудники даже после моего вступления в дело продолжали посещать моего клиента в следственном изоляторе и угрожать ему.

Когда мой клиент рассказал о пытках, мы с адвокатом Дмитрием Динзе, который защищал брата Акрама, обратились в военно-следственный комитет с просьбой провести проверку. Де-юре они создали видимость проведения проверки, а де-факто она проведена не была. И было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое мы обжаловали в судебном порядке, но получили отказ.

Версия стороны обвинения по вине моего подзащитного основывается на каких-то косвенных предположениях и доказательствах, которые следователи сами нарисовали. Например, они считают, что вина моего подзащитного заключается в том, что он якобы в Турции взял деньги у какого-то лица, имеющего отношение к террористическому сообществу, и передал их своему брату. Каким образом это доказывает следователь? В качестве доказательства приводится некая справка, составленная следователем, в которой он на компьютере нарисовал схему движения денежных средств. Он говорит, что Акрам Азимов принял 5000 долларов США, после чего приехал, передал их своему брату Аброру и тот их якобы перевел Джалилову. При этом нет никаких документов, подтверждающих передачу денег. Есть только документы, якобы подтверждающие перечисление денежных средств Джалилову. Но никаких доказательств, подтверждающих, что именно мой клиент перевел эти деньги. И это единственное доказательство, которое используют органы предварительного расследования, чтобы лишить моего подзащитного свободы пожизненно.

Никаких других материальных доказательств нет. Есть видео с камер наблюдения, свидетельствующие о том, что мой клиент и его брат приходили в салон связи и там якобы переводили денежные средства. Причем на скриншотах с видеозаписи видно, что мой клиент просто стоит и рассматривает телефон. И никаких действий, направленных на перечисление денежных средств, не предпринимает.

Я слышала от других защитников, что подобные безосновательные доказательства используются и в отношении других обвиняемых по этому делу.

Кроме того, в процессе предварительного расследования был проведен ряд взрывотехнических экспертиз, согласно которым можно сделать вывод о том, что взрыв, который произошел в метро, скорее всего, произошел случайно. Даже если кто-то и планировал террористический акт, целью его было не метро. Возможно, это было другое место. Есть версия, что Джалилов просто ехал в метро и ничего взрывать не собирался.

Кроме того, очень странные обстоятельства связаны с обнаружением на другой станции метро рюкзака, в котором тоже находились взрывчатые вещества. Кто его оставил? Каким образом должны были взорвать это устройство и кто должен был это сделать? Органами предварительного расследования это тоже не установлено. Может, это оперативные сотрудники ФСБ, в чем я на самом деле не сомневаюсь даже. У меня есть сомнения в том, что это был действительно террористический акт и что это преступление было действительно совершено лицами киргизской национальности.

В какое именно время обнаружили второе устройство, до сих пор неизвестно. 28 мая на выездном заседании Московского окружного военного суда по делу о теракте давал свидетельские показания сотрудник Ситуационного центра метрополитена Роман Шнуров. Он заявил суду, что об оставленной на «Площади Восстания» сумке стало известно в 13:40. О ней, по его словам, сообщил какой-то пассажир. Между тем первое сообщение об обнаружении бесхозного предмета на станции «Площадь Восстания» появилось в 14:21 в городской группе в «ВКонтакте», посвященной ДТП и ЧП. Автор опубликованного снимка подтвердил прессе, что сделал его около 14:01. При этом в официальном сообщении УФСБ по Петербургу и Ленобласти говорилось, что сумку нашли на 59 минут позже, около 15:00.

Я более чем уверена, что будет вынесен обвинительный приговор, вопрос в том, сколько. Потому что, как считает наше государство и следственные органы, это дела особой категории и здесь закон соблюдать не обязательно. Если следователь решил, что клиент виноват, то прямые доказательства не надо собирать и предоставлять. Зачем? Его и так признают виновным. Просто потому что так надо. Кто-то должен отвечать за это».

4 августа 2017 года, когда Акрам Азимов рассказал Ольге Динзе про пытки, сотрудники московского следственного изолятора «Лефортово»  не хотели выпускать  ее из СИЗО. Ольгу три часа удерживали в изоляторе, требуя отдать записи, сделанные во время беседы с Акрамом. Ей предлагали посидеть в камере, а ее подзащитному угрожали карцером и другими проблемами. После этого Ольгу привлекли к дисциплинарной ответственности и назначили наказание в виде предупреждения о лишении статуса.

В апреле этого года сотрудники СИЗО прервали беседу Аброра Азимова с представителями питерского ОНК Яной Теплицкой и Романом Ширшовым. Когда Аброр начал рассказывать о пытках в «секретной тюрьме», они вмешались и велели Аброру вернуться в камеру. В частности, правозащитники спрашивали Аброра о заключенном, приехавшем из Сирии, которого он встретил в подвале ФСБ. Аброр сказал, что с тех пор не встречал больше этого человека, не знает как его зовут и жив ли он.

Теплицкая и Ширшов направили запрос в УФСИН с просьбой разъяснить ситуацию с их выдворением из СИЗО, но так и не получили вразумительного ответа.

Отца Акрама и Аброра Азимовых выдворили из России в декабре 2017 года. 14 декабря утром его остановили у дома сотрудники полиции и ФСБ и отвезли в отделение. Там у Азимова отобрали телефон, заставили дать отпечатки пальцев и расписаться в каких-то бумагах. Затем ему сообщили, что он лишен гражданства РФ и пригрозили отправить в спецприемник, а потом депортировать в Киргизию. Они предложили ему добровольно покинуть Россию, пообещав, что помогут с документами и оплатят половину стоимости авиабилета. Азимов согласился, после чего в ночь на 15 декабря его отвезли в аэропорт Жуковский и посадили на самолет. Сотрудница ФСБ сказала ему, что он может не стараться приезжать в Россию, так как его «все равно не пустят». Телефон ему вернули только после того, как он сел в автобус, везущий пассажиров по летному полю. Из него исчезли сим-карты, а все контакты были удалены.

Яна Теплицкая рассказала The Insider, что Аброр какое-то время отказывался от заявлений о пытках, потому что ему пригрозили, что подложат отцу взрывчатку, если он будет говорить об этом. Когда отца заставили покинуть Россию, Аброр снова вернулся к показаниям о пытках.

Мои сыновья с утра до вечера работали, еле ноги носили, вечером даже чая не пили, сразу отрубались из-за этой работы. С утра до вечера на ногах стояли, сушистами работали в кафе. И у них ни на что, между прочим, времени не хватало. И все, что они зарабатывали, я у них забирал, потому что надо было их женить. Старший сын у меня женат, а младшие — Аброр и Билал — не женаты. У моей жены еще дочка и сын. Дочку тоже надо замуж выдавать, поэтому нам только и нужно было деньги собирать и работать – дом построить и свадьбу сделать. У нас только одна цель была.

И вот Аброра крадут, запихивают в машину и отвозят в секретную тюрьму. 14 дней током мучают, топят его, ребра ломают, и заставляют дать признательные показания. Он подписывает все бумаги, о том, где он не был, и о том, чем он не занимался никогда.

А старший сын, Акрам, 27 марта улетел – я его домой отправил, чтобы он гайморит вылечил и дома побыл. До 12 апреля он был дома, а потом поехал в Ош – это рядом с нашим городом, 100 км. И там два дня лежал в больнице. 14 апреля ему сделали операцию и положили в реанимационное отделение. А 15-го числа из реанимационного отделения его крадут наши спецслужбы вместе с фсбшниками. И увозят оттуда больного в Москву и там четыре дня мучают и заставляют тоже подписывать бумаги, что он якобы участник этого террора.

Ахрал Азимов с сыновьями Аброром и Акрамом

А потом показывают, будто его ловят на остановке с гранатой. А младшего 14 дней мучают и потом, когда он все бумаги подписал (из-за таких мучений, конечно, любой подпишет), отвозят под Москву и изображают, будто ловят его там с пистолетом в трусах. Если внимательно посмотреть эти видео, сразу понятно, что это постановка.

А меня фсбшники остановили 15 апреля утром по дороге на работу и сказали, чтоб я отвел их к себе домой. Я отвел. И там меня допрашивали. Спрашивали, где мой сын. Как будто они не знали! А он у них находится, зачем меня спрашивают тогда? Просто я же не знал, что он у них. Это уже потом выяснилось, когда я нанял адвокатов Дмитрия и Ольгу Динзе. Они про пытки и узнали.

А сыновья мои даже в детстве в игрушечные пистолеты не играли. Они даже не умеют материться. Если кто-нибудь будет ругаться, они вот так машут рукой и уходят, до того воспитанные ребята. А из них террористов делают.

Аброр уже несколько месяцев не может отправить доверенность своей дочке-инвалидке, из-за того, что не подписывает начальник СИЗО. Как это так? Я не понимаю. Дочке четыре с половиной года и его жена не может ее к врачам отвезти, куда-нибудь в другой город съездить, из-за того, что у нее доверенности нет. Ей нужна операция, а для этого нужно согласие отца. У нее с глазами проблема.

Марат Сагитов, адвокат Мирзаалимова, Эргашева, Махмудова и Хакимова, задержанных в квартире на Товарищеском проспекте в Петербурге

«Эту квартиру на Товарищеском проспекте в Питере снимал Мухамадюсуп Эрматов. По данным следствия, в 2015 году с его номера телефона его брат Ибрагибжон связывался с Джалиловым. Джалилов тогда работал с ним в одном кафе. Но в 2015 году, по документам следствия, ни в каких группировках Джалилов не состоял. Обвинение говорит, что Джалилов якобы выехал в Сирию в 2016 году, прошел подготовку и так далее. Но но на тот момент, когда они были знакомы, следствие еще не связывает его с терроризмом. Так следствие вышло на Эрматовых и на эту квартиру на Товарищеском.

В этой квартире жили в основном киргизы и узбеки, они снимали там койко-места по 4000 рублей. Кто-то стройками занимался, кто-то работал в суши-барах, в кафе. Все поселились в этой квартире незадолго до задержания, кто за неделю, кто за 10 дней, кто за две недели, кто за месяц. И всех, кто был там в момент задержания, просто забрали. И всем приписывают, что якобы они участвовали в террористической деятельности, помогали.

Когда пришли задерживать, кто-то из жильцов этой квартиры был на работе – ему повезло, его не взяли. Кто-то выселился за месяц до задержания. Кто-то уехал. К ним тоже вопросов никаких не было у следствия. А всех, кого там по случайности застали, забрали, и всем приписали, якобы они изготовили бомбу.

(*) — группировка (организация) запрещена на территории РФ

Читать полностью…

https://echo.msk.ru/blog/insider_1/2447719-echo/