«Мы на пороге широкой кампании за изменение курса государства в здравоохранении»

В прошедшие выходные медики России отмечали свой профессиональный праздник. Сфера здравоохранения в России остается одной из проблемных. Об этом свидетельствует недавняя «итальянская забастовка» врачей станции скорой помощи в Пензенской области. Она объединила более сотни человек. Вслед за этой забастовкой объявили свою врачи в Новгородской области. О том, грозят ли стране новые протесты медиков, могут ли от них пострадать пациенты, кто виноват в сложившейся ситуации и как нужно реформировать систему здравоохранения, в интервью Znak.com рассуждает сопредседатель межрегионального профсоюза работников здравоохранения  «Действие»  Андрей Коновал.

— Как бы вы определили на сегодня политику Минздрава?

— Минздрав последовательно, на протяжении многих лет, несмотря на острую критику со стороны многих экспертов, отстаивает сохранение в России страховой (а на самом деле — псевдостраховой) модели здравоохранения. Речь идет прежде всего о сохранении паразитической прокладки между фондом ОМС и государственными медучреждениями в виде частных страховых компаний. Эти структуры не привлекают деньги граждан, но почему-то распоряжаются деньгами, которые вкладывают в региональные программы обязательного медицинского страхования государство и непосредственно фонд ОМС. При этом реального контроля над качеством лечебного процесса, с нашей точки зрения, страховщики не осуществляют. Зато снимают своего рода ренту в виде платы за свои «услуги» и штрафов с ЛПУ преимущественно за ошибки и недостатки в оформлении медицинской документации. Тут двойной вред — с одной стороны, врачи отвлекаются на бессмысленную во многом бумажную работу, с другой — и без того посаженные на голодный финансовый паек медучреждения лишаются столь недостающих им денег.

Единственная, с моей точки зрения, причина сохранения этой системы — это продолжение курса на коммерциализацию здравоохранения в интересах частного медицинского бизнеса. Это не только страховщики, но и частные инвесторы, в том числе иностранные.

Во-первых, система ОМС открывает доступ частников к государственным деньгам. Министр здравоохранения Вероника Скворцова заявляла, что видит свою задачу в построении национальной системы здравоохранения, при которой государственные и частные организации будут иметь равный доступ к государственным деньгам.

Во-вторых, существующая система ОМС медленно, но верно убивает общественный сектор здравоохранения, а устранение конкурента — это всегда выгодно. Если в государственных учреждениях очереди, если нужные обследования приходится ждать по несколько месяцев, а для быстроты вам предлагают их сделать на платной основе, то, естественно, пациенты вынуждены уходить к частнику. Объективно частный медицинский сектор заинтересован, чтобы пациенты болели много и часто, принося прибыль. В то же время национальная система здравоохранения имеет противоположную цель — здоровое, мало болеющее население. И здесь основное значение имеет система профилактики, которая у нас в настоящее время фактически разрушена.

Поэтому, если коротко, я бы сказал так: политика Минздрава идет вразрез со статьей 41 Конституции РФ, согласно которой медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно. В российских условиях необходимо переходить к бюджетной модели здравоохранения, успешно работающей во многих странах Западной Европы.

— Это довольно глобальный вывод. Что можно сказать о текущей работе ведомства в рамках существующей модели?

— Для начала нужно отметить, что функции Минздрава урезаны. В реальности он не имеет серьезных рычагов управления в регионах, чтобы обеспечить там нормальное финансирование системы здравоохранения и соблюдение всех необходимых нормативов и стандартов. То есть отсутствует вертикаль жесткого управления со стороны Минздрава. Те же тарифы ОМС рассчитываются на уровне регионов. В результате это часто приводит к недофинансированию со стороны региональных властей системы ОМС даже в сравнении с теми нормативами, которые утверждены на федеральном уровне. Отсюда и огромный разрыв финансирования медицины между разными регионами.

При этом Минздрав и федеральный центр спускают установку на оптимизацию структуры медицинских учреждений с целью исполнения «майских указов» президента. В итоге это вылилось просто в катастрофу для младшего персонала системы здравоохранения.

За несколько последних лет сокращение коснулось примерно 300 тысяч работников — почти половины младшего медперсонала в стране. 

Это санитарки и младшие медсестры, которых по большей части перевели в статус уборщиц, чтобы не повышать заработную плату по «майским указам». Это приводит к грубым нарушениям Трудового кодекса и порядков оказания медицинской помощи, к неразберихе в должностных обязанностях, к подавленному состоянию сотрудников и текучке кадров.

Нормирование труда медицинских работников практически уничтожено. Сегодня чуть ли не норма, что участковый врач обслуживает 2-3 участка вместо двух. Иногда ситуация бывает еще хуже. Яркий пример — детское поликлиническое отделение № 2 в Люберцах Московской области, где 12 тысяч человек детского населения в течение нескольких лет обслуживали всего 4−5 педиатров. Это при норме 800 детей на 1 участок.

У нас скорая помощь может делать до 20 вызовов за смену, это совершенно дикая нагрузка на персонал. Допустимый норматив — это 11-13 вызовов, для реанимационной бригады — семь. Из-за такой интенсивности люди даже не могут организовать себе технологические перерывы, чтобы поесть, сходить в туалет. При этом сейчас в регионах повсеместно идет создание единой диспетчерской службы. То есть сотрудников могут послать вообще в другой конец области. И в результате может быть и не много вызовов, но люди все время проводят в машинах, почти не заезжая на подстанции. Все это приводит к переутомлению и стрессам, а в некоторых случаях и к смерти.

Недавно прямо на рабочем умер молодой парень, врач-анестезиолог, работавший в одной из больниц Алтайского края. Говорят, что там врачи работали по графику «двое суток дежурство, один выходной». В то время как нормальный график, при котором возможно полноценное восстановление сотрудника, — это сутки через трое. Местные власти заявили, что, согласно проверке, режим рабочего времени соответствует законодательству. Может, конечно, режим и соответствовал законодательству. Но если при этом люди из-за нехватки кадров и низких зарплат берут полторы-две и даже более ставок, то формально режим рабочего времени не нарушен, а де-факто у людей просто отменили нормальную продолжительность рабочей недели. Уровень совместительства в здравоохранении зашкаливает, не говоря уж о переработках внутри рабочей смены. Большинство норм труда и порядков оказания медицинской помощи, включая штатные нормативы, носит в здравоохранении рекомендательный характер и игнорируется.

— Какова сегодня ситуация с заработной платой в бюджетной медицине? По недавно опубликованным данным Росстата, почасовая оплата труда медицинских и социальных работников выросла за год на 23% — до 259,8 рублей, среднемесячная — на 25%, до 40 тысяч рублей. 

— Что касается среднемесячных зарплат, которые исчисляются в методике Росстата, то это бессмысленные цифры, поскольку эта статистика отражает среднюю зарплату в расчете на физическое лицо, но не на одну ставку. Сюда включены зарплаты со всеми переработками, когда люди работают по совместительству сверх нормы рабочего времени или расширяя зону обслуживания в основное рабочее. В итоге за этими цифрами в реальности скрываются двойные-тройные переработки. Что касается названной вами почасовой оплаты труда, у меня большие сомнения в истинности эти цифр. При такой оплате в час месячная зарплата, действительно, должна составить около 40 тыс. рублей на одну ставку, но даже у большинства врачей в регионах она не достигает такого уровня, не говоря уж о младшем и среднем медицинском персонале.

— Недавно Счетная палата сообщила, что «майские указы» президента по повышению зарплат среднему и младшему медицинскому персоналу не выполнены в 50 из 85 регионов России. Почему так складывается ситуация? Саботаж на местах или президент дает несбыточные обещания? 

— Во-первых, «майские указы» были изначально не обеспечены финансово. Не было понимания, сколько реально необходимо денег на их выполнение. Я думаю, что изначально «майские указы» задумывались на политическом уровне как одно из содержательных направлений в стратегии развития страны, там даже записано, что задачей является «сохранение кадрового потенциала бюджетных отраслей». Но те ведомства, которые отвечали за конкретную проработку их реализации, не решились представить объективные данные и предложили в качестве индикаторов искусственно придуманные показатели: 200% от средней зарплаты по региону — средняя зарплата врачей к 2018 году, и 100% по региону — зарплата младшего и среднего медперсонала. В результате мы получили усиление кадровой катастрофы, потому что работодатели и чиновники оказались заинтересованы в сокращении количества медработников с возложением дополнительной трудовой нагрузки на оставшихся, с тем чтобы отчитаться о высоких средних зарплатах на одно физическое лицо, а не на одну ставку.

Не случайно на скорой помощи Пензенской области, где наша профсоюзная организация ведет кампанию по повышению зарплаты, выдвинуто требование, чтобы она достигала у среднего медперсонала (фельдшеров, медбратьев и медсестер-анестезистов) 100% от средней по региону на одну ставку. До мая, когда профком «Действия» объявил «итальянскую забастовку», зарплата у них составляла 16 тысяч на ставку. Это абсолютно неадекватные деньги для столь сложной, физически и эмоционально изматывающей работы. Зарплаты нищенские, не обеспечивающие нормальный уровень жизни работников, не говоря уж об их семьях. В итоге уже сейчас мы добились введения 100-процентной надбавки к должностному окладу за работу в неукомплектованной бригаде, доплат реанимационным бригадам, но переговоры продолжаются. На сегодня цель рабочей группы — 100% от средней [зарплаты по региону] на ставку — задекларирована в официальном протоколе по итогам «итальянской забастовки».

— На ваш взгляд, сколько сегодня медики бюджетной сферы должны реально получать? 

— Зарплаты на ставку в обычных регионах центральной России, то есть без региональных (северных и прочих) надбавок, должны быть на одну ставку у врачей не менее 45-55 тысяч рублей, у среднего медперсонала — 28-38 тысяч рублей, у младшего — 20-28 тысяч рублей. При этом я хочу подчеркнуть, что наемный труд в России вообще недооценен. Недоплачивают всем, не только медикам. Но работники сферы здравоохранения особо страдают от такой политики государства. Я уж не говорю об особенностях профессии медика и о том, что это не только физически тяжелый труд, но и высококвалифицированный, требующий до 10 лет обучения, если мы берем врачей, и постоянное поддержание уровня квалификации в течение всей трудовой биографии.

— Пока метод «итальянской забастовки» был задействован лишь в некоторых городах. А может ли это влиться в массовый протест на фоне общей напряженности в обществе? 

— Поскольку тяжелая ситуация с положением медработников сложилась в результате управленческих ошибок федеральной власти, то и методы преодоления ее предполагают принятие решений на уровне всей страны. Я считаю, что мы стоим на пороге широкой, общероссийской кампании за изменение курса государства в области здравоохранения. Причем не только силами самих медицинских работников, но и в союзе с населением, с пациентами, различными общественными организациями. Наш профсоюз, по крайней мере, к такой кампании готовится. Например, поскольку в наших рядах очень много сотрудников скорой помощи, мы создали секцию скорой помощи внутри профсоюза «Действие», в рамках которой готовим программу общероссийских требований по службам скорой помощи. При этом мы выступаем за субъектность такой кампании — медики, пациенты, граждане. Потому что я не считаю правильным ситуацию, при которой широкую протестную кампанию по здравоохранению попытаются встроить в чей-либо узконаправленный политический проект.

— Какова ответственность медиков во время «итальянской забастовки»? Ведь кто-то может не получить вовремя медпомощь, тем самым его болезнь усугубится, кто-то вообще может потерять жизнь. 

— Когда мы готовим «итальянские забастовки», то прорабатываем все вопросы, в том числе предотвращение негативных последствий для пациентов. В силу того, что на данный момент в забастовках принимает участие небольшое количество работников, такой угрозы нет. Сама «итальянская забастовка» устроена таким образом, что ответственность за полноценное обеспечение медицинской помощью лежит как раз не на рядовых сотрудниках, а на чиновниках департаментов, министерств и руководящем звене медучреждений. Они должны создать условия, чтобы медики могли выполнять свои функции. Мы, как профсоюз, всегда заранее предупреждаем о том, что готовится подобная акция, и соответственно даем время для каких-то компенсационных мер. В той же Пензе о забастовке было известно за неделю. И администрация станции, например, привлекла для работы в бригадах медсестер областной больницы.

Гораздо большую опасность представляют стихийные вспышки протеста, когда у врача сдают нервы, он встает и уходит со словами, что больше терпеть не может. А у него очередь пациентов на приеме. Ролики с такими ситуациями можно найти в интернете. На самом деле саботаж нормальной работы системы здравоохранения создают не независимые профсоюзы, а чиновники и депутаты, не обеспечивающие полноценное финансирование медицины.

— Существует ли давление на ваш профсоюз? 

— На федеральном уровне мы не чувствуем давления, но, безусловно, мы ощущаем произвол со стороны работодателей и администраций учреждений, которые с большим стрессом воспринимают возникновение независимых профсоюзов и пытаются подчас организовать какие-то проблемы или просто оказать морально-психологическое давление. Но чаще всего к нам в профсоюз приходят люди, уже вступившие в острый социально-трудовой конфликт с работодателем. Многие из них уже умеют отстаивать свои права. Получив нашу информационную юридическую поддержку, такие люди обычно успешно себя защищают и переламывают ситуацию. Есть и примеры, когда мы выходим на уровень конструктивного взаимодействия с работодателем.

Часто наша деятельность не нравится региональным властям — мы мешаем их планам «оптимизации» медучреждений. Имеют место попытки информационно нас атаковать — обвинить в «раскачивании лодки» и подрыве политической стабильности. Из последних «ноу-хау» — объявить нас «профсоюзом Навального», что, конечно. не имеет никакого отношения к действительности, мы входим в Конфедерацию труда России, которая нас и поддерживает.

— Премьер-министр Медведев не раз советовал учителям уходить в бизнес, если им не нравится их профессия. Аналогично можно сказать про медиков. Но у медиков, в отличие от учителей, больше возможностей — в стране существует масса коммерческих клиник. Это может быть выходом?

— У нас значительная часть выпускников медицинских вузов давно выполняет заветы Дмитрия Медведева о том, что нужно идти в бизнес. Значительная часть выпускников идет в торговые агенты фармацевтических компаний, вместо того чтобы идти в медицину. Еще часть идет в медицинские страховые компании, которые де-факто не выполняют полезных функций для общества, но оттягивают на себя часть денег. Еще есть те, кто идет действительно врачами в коммерческий сектор. Это, например, стоматология, косметология, пластическая хирургия и так далее. Но, естественно, пока еще не все выпускники туда уходят в силу того, что в регионах этот сектор пока еще не так развит. Но я уверен, что здравоохранение должно сохранить свой общественный характер и коммерческая медицина не должна ее подменить.

Я считаю, что все подобные заявления Медведева, Голиковой и еще кого-то — это все просто всплески раздражения от неумения и нежелания наладить нормальную работу этих общественно-значимых сфер.

— Каков ваш прогноз существования здравоохранения в ближайшие годы, если ничего не будет меняться? 

— Такой прогноз, мне кажется, никто сейчас не может дать. В любом случае отрасль здравоохранения требует самых серьезных перемен как в интересах медицинских работников, так и населения. Способствовать этому может массовое независимое профсоюзное движение, которое надо еще создать. Мы, профсоюз «Действие», для себя такую задачу поставили. За последние четыре месяца мы практически утроили численность нашего профсоюза, количество регионов, в которых созданы наши структуры, достигло сорока. Полагаю, что мы стоим на пороге организационного прорыва, который позволит нам вынести защиту трудовых прав медработников и самого общественного здравоохранения на другой уровень.

https://www.znak.com/2019-06-19/chto_sluchitsya_esli_mediki_obyavyat_massovuyu_zabastovku_intervyu_s_liderom_profsoyuza